Вечером 7 января в деревне Сосновке под Новосибирском подростки увидели коробку из-под яиц, в которой лежал завернутый в тонкий плед младенец. Один из ребят позвонил родителям, и малыша оперативно доставили в больницу. Ребенок не пострадал – ни обморожений, ни других неприятностей с ним не случилось. Видимо, кто-то специально привез малыша и ждал, когда коробку заметят… В этот раз план удался. Но что, если бы нет?
В 2016 году Правительство РФ поддержало законопроект о запрете беби-боксов — спецпунктов, где матери могут анонимно оставлять нежеланных детей. Амбассадором, как сейчас модно говорить, этого явления, как и другого Средневековья, стала тогда сенатор Елена Мизулина. Именно с ее легкой руки многие «окна жизни», спасшие десятки детей, закрылись навсегда.
Насколько я помню аргументы Мизулиной, их можно было разделить на три вида.
- Апелляция к наказанию за грехи. Смысл месседжа был в том, что для матери не должно быть просто избавиться от младенца. Такая безнаказанность поощряет «кукушек», и количестве детишек-отказников будет только расти. Далее Елена Борисовна достала из пыльного прабабушкиного сундука статистику, сохранившуюся аж со времен царского режима. Мол, «кукушки» во все времена анонимно несли младенцев в государственные дома, и с этим потоком отказников не справиться даже финансово. Не говоря уже об идейной составляющей этой истории. Отказываться от детей нехорошо. Родила – так страдай!
- Апелляция к неконтролируемости беби-боксов и возможности злоупотреблений. Мол, беби-боксы анонимные, а, значит, неконтролируемые. Мало ли кто положит туда ребенка, вдруг и не мать (это единственный аргумент, с которым я соглашусь, помните случай, когда уже довольно крупного подращенного ребенка «определил» в беби-бокс обиженный папа?). Мало ли куда потом отдадут детей (из государственного беби-бокса, вы серьезно?) и прочее бла-бла-бла, про то, что прямо из «окон жизни» будут продавать детей чуть ли не на органы.
- Апелляция к роду и корням. Мол, если ребенка положить в беби-бокс, то он будет лишен представлений о своем прошлом, и, соответственно, идентичности. Как будто усыновленный ребенок из обычного детдома чем-то отличается от него, и тайна усыновления не защищает такие данные…
Итак, мы видим три очень, очень слабых аргумента, два из которых не выдерживают никакой критики, а один прямо-таки воняет нафталином, бабушкиными портками и представлениями о том, что девица за свою половую жизнь должна непременно понести наказание. Все думала, что же это мне напоминает. Ах, да…
Тем временем она тайком
Ходила к своему миленку,
Тоски не ведала с дружком.
Теперь за это ветрогонка
Отведает епитимьи:
Наденет девка власяницу
За эти подвиги свои…
Брак не спасет от срамоты:
На свадьбе парни ей цветы
Сорвут со свадебной фаты,
А девки перед дверью дома
Насыплют отрубей с соломой.
Это, между прочим, Гете, Фауст. 1831 год.
Вроде уже 200 лет прошло, а стремление намазать согрешившему ближнему ворота дегтем у людей неистребимо.
Дискуссия о том, можно ли легализовать беби-боксы, или все-таки не стоит, ведется в обществе не один день. И аргументы находятся разные. Например, директор Национального медицинского исследовательского центра здоровья детей Минздрава Андрей Фисенко считает, что матери, кладущие детей в беби-боксы, и матери, выкидывающие младенцев чуть ли не на помойку – это разные категории людей. И совершают свои деяния они в разном (с точки зрения психиатрии) состоянии. Тут я, пожалуй, соглашусь. Но есть один нюанс.
Тот ребеночек в коробке, которому повезло, и которого подростки обнаружили сразу – выжил и даже не пострадал. А другие?
Те, кто рожает детей в беби-бокс, те уже находятся у черты. Они не становятся на учет по беременности, уезжают с насиженных мест, чтобы скрыть то, что находятся в положении, не имеют средств платить алименты… Лучшее, что они могут сделать для своих детей – это подбросить их в холодный подъезд или на крыльцо больницы. И то, и другое для ребенка опаснее, чем «окно жизни».
Кстати, есть ли у нас гарантии, что ребенка подбросила именно мать? Или снова где-то в бункере льет слезы в заключении какая-то несчастная девушка (учитывая, что по состоянию пуповины это были домашние роды)?
Могут ли быть злоупотребления в случае «воскрешения» идеи беби-боксов? Конечно могут. Тот шедевральный отец, сдавший в беби-бокс большого уже ребенка до сих пор стоит у меня перед глазами. Но что значат эти случае злоупотреблений перед возможностью спасти жизнь? Она ведь у нас бесценна, разве нет?
Ну а те, кто будет приводить статистически-экономические выкладки там, где речь идет о человеческих жизнях, наверное не должны заикаться про безнравственность абортов. Все уже давно описано народной поговоркой «либо трусы наденьте, либо крестик снимите». Только вот у нас получается совсем грустно. Все сплошь с крестами(без беби-боксов), но почему-то без трусов.
Комментарии (0)