Была у старухи одна странность – она никому не разрешала ни то, что садиться, а даже приближаться к старому потрепанному креслу

Деревенские бабы смеялись над Катериной. Видано ли дело, ее мужик с маленькой дочкой бросил, в город укатил, а она так и осталась жить в доме у свекрови. Другая бы на месте обиженной женщины, плюнула на вредную старуху, и вернулась домой. Свой домик, хоть и плохонький, но у Кати был. Но она предпочла убиваться на огороде, ходить за скотиной и успевать все по домашнему хозяйству, живя вместе с чужой теткой.

На все вопросы кумушек: «Зачем тебе Катька эта обуза?» молодая женщина, улыбаясь, отвечала: «Жалко мне ее. Сын с любовницей в город укатил, дочка, считай уже года три, носа не кажет. Как же Валентина Семеновна одна управляться будет?»

Соседки пожимали плечами и крутили пальцем у виска. Про Валентину по деревне ходили недобрые слухи. Люди считали ее ведьмой. Но при первой нужде бежали к «страшной колдунье» за отварами и лечебными травками, а не к фельдшеру в медпункт.

А Катя давно привыкла и к тяжелому взгляду свекрови, и к ее окрикам, и к вечному недовольству. Ксюша – дочка непутевого сына Валентины Семеновны и Кати, вообще в бабушке души не чаяла. Могла часами бродить с ней по лесу, и с удовольствием перебирала собранные травки. На Ксюшу пожилая женщина никогда голос не повышала. Лишь однажды отругала девочку, когда та залезла на любимое бабушкино кресло.

Была у старухи одна странность – она никому не разрешала ни то, что садиться, а даже приближаться к старому потрепанному креслу. Только Валентина Семеновна имела право восседать на своем порядком изношенном «троне» и стирать с него пыль.

Осенью старуха слегла. Пошла в лес за какими-то особыми грибами, попала под дождь. Три дня металась с высокой температурой, и больше уже не поднялась. Местный фельдшер осмотрел больную, и только скорбно покачал головой, в ответ на немой Катин вопрос.

Теперь для женщины начались совсем уж черные дни. Помимо домашней работы, беготни на почте и ухода за живностью, на нее свалились заботы о лежачей больной. А характер у старухи еще больше испортился. Она капризничала и изводила Екатерину придирками и оскорблениями.

Бывший Катин муж, один раз за зиму приехал навестить мать, сунул дочке Ксюше дорогую куклу и снова укатил в город к новой жене.

Когда растаял снег, у Валентины Семеновны отнялась речь. Она могла только мычать. Но Катя и по мычанию понимала, что нужно подопечной. Бабы шептались: «Не принимает земля ведьму!»

Как-то раз они толпой окружили Екатерину у магазина:
— Катька! Надо крышу разбирать. Не помрет иначе ведьма-то!
— Да что вы говорите! Какая же Валентина Семеновна ведьма? Травница она. Как это по-научному? А – гомеопат!
— Точно тебе говорим! Разбирай крышу!
— Да делайте вы, что хотите! Только отстаньте! – устало отмахнулась измученная женщина.

На следующее утро три местных мужика принялись за дело. Они ловко сняли шифер, оголили лаги, и к вечеру над кроватью старухи зияла дыра.

Когда взошла луна, Катерина услышала из комнаты свекрови то ли всхлип, то ли стон. Она бросилась к больной. Валентина схватила невестку за руку, а второй рукой настойчиво указывала Кате на старое кресло. «Наверное, хочет, что б я ее в кресло посадила» — подумала женщина. Но тут лунный свет упал на кровать, лицо старухи исказила страшная гримаса и она умерла.

Сын и дочка Валентины прикатили из города в тот же день. Они не столько скорбели о матери, сколько обсуждали, как будут делить дом и участок.
— А ты что тут топчешься? – прикрикнула на Катю золовка, – выметайся!
— Но ведь Ксюша тоже наследница, – робко возразила женщина.
— Еще неизвестно, от кого ты ее нагуляла! Собирайте свои вещички и убирайтесь!

Екатерине ничего не оставалось, как переехать с Ксюшей в свой старый дом. Тут она впервые дала волю слезам. Ей не столько было жалко вредную свекровь, сколько себя и дочку. Она думала, что бабушка хоть что-то оставит внучке. Они переедут в город. Ксюша выучится на врача. Увы, видимо, так и ей доживать в деревне среди неграмотных баб и пьющих мужиков.

На похороны и поминки Екатерина не пошла. Дождавшись пока все уйдут с кладбища, положила на свежую могилу скромный букет и вернулась домой.
Потом Катя так и не могла понять: на яву ей явилась свекровь или это ей почудилось в полудреме.

Едва село солнце, во всем доме погас свет. В дверном проеме она увидела Валентину. Но не изможденную болезнью, а вполне крепкую. Призрак поманил Екатерину рукой, и она покорно пошла за свекровью. Та подвела ее к окошку спальни и указала на старое кресло. Женщина ничего не поняла и обернулась, что бы спросить у свекрови чего она хочет, но приведения уже не было.

Утром Катя проснулась с полным ощущением, что все произошедшее ей не приснилось. Но в мистику женщина не верила, и решила что всему виной усталость и нервное напряжение.

На вторую ночь сон повторился. Призрак так же настойчиво звал Катю за собой, и снова указал на старое кресло. Днем прошел дождь, и по дороге к дому свекрови Екатерина наступила в грязь, но не придала этому значения. Она бы снова списала все увиденное на ночной кошмар, но утром с ужасом обнаружила, что ее ноги по щиколотку испачканы в грязи.

Она решила проверить, чем занимаются дети Валентины Семеновны. Бывший Катин муж как раз стаскивал на зады огорода старую мебель и утварь, которая (по его мнению) годилась только на помойку.

И на третью ночь, свекровь снова пришла к Кате. Только теперь приведение повело женщину к куче старого хлама. Призрак Валентины снова указал на старое кресло и властно произнес: «Забери!».

Женщина была готова уже на что угодно, только бы покойница от нее отвязалась. С раннего утра она поспешила к золовке.
— Вика, можно я старое кресло заберу? Ксюше память о бабушке будет.
— Да нужен тебе этот хлам? Забирай! Васька все равно эту кучу спалит.

Катя обрадовалась, сбегала домой за тачкой, взвалила на нее кресло и повезла домой. Ей казалось, что она не деревяшку везет, а бетонную плиту. Обливаясь потом и ругая в душе свекровь, которая даже после смерти не оставляла её в покое, Катерина кое-как доволокла громоздкое кресло до дома и втащила в комнату.

Конечно, в маленькой комнатке лишняя мебель ужасно мешала. Но Ксюша очень любила сидеть «на бабушкином месте» с книжкой или игрушками.

Время шло, бывший Катин муж с сестрой продали дом, и больше не появлялись в деревне. Кате с дочкой они не выделили ни копейки, но женщина была счастлива уже тем, что ей не нужно с утра до ночи хлопотать по хозяйству. Она словно сбросила с плеч тяжкий груз. Ну а то, что домик небольшой и старенький ее не расстраивало, зато крыша над головой. И Ксюша хорошо учится. Вырастет, поступит в институт, а там может и останется в городе. Жизнь налаживалась.

Как-то раз, девочка, заигравшись, с разбегу вскочила на кресло. Старая мебель не выдержала. Ножка подломилась, и сидение поехало вниз. Чтобы не побиться, девочка попыталась спрыгнуть на пол, и задела застежкой туфельки обивку. Из прорехи на пол с грохотом посыпались золотые монеты и украшения. На шум в комнату прибежала Екатерина.

Мать и дочь удивленно смотрели на богатство, лежащее сверкающей кучкой на полу. Только тогда Катя поняла, почему призрак так настойчиво указывал ей на кресло. Не успев отблагодарить невестку при жизни, свекровь после смерти смогла передать свое основное богатство тем, кого она действительно любила.

Катина мечта сбылась. Теперь она могла переехать в город и отдать дочку в хорошую школу.

Через два года мало кто узнал бы в элегантной, симпатичной хозяйке собственной пекарни деревенскую, замученную работой, клушу Катю.

А бывший муж с сестрицей, так никогда и не догадались, чего они лишились, и радовались, что так ловко облапошили дуру – Катьку.

Источник